CD: Бром "Бельмо"
Издательство: Авторское издание, 2014 Вес: 90 г.
1. Бельмо 2. Ветошь 3. Сахарный Лев 4. Скид 5. Простыня 6. Факел 7. Я Часто Говорю "Спасибо" 8. Жидкий Холод Антон Пономарёв — альт-саксофон Дмитрий Лапшин — бас Оксана Григорьева — барабаны Запись — Илья Ескевич Мастеринг — Никита Онисенко Обложка — Дмитрий Лапшин Несомненно — «БРОМ» потрясающе сыгран, каждый музыкант чувствует друг друга. Все это позволяет музыкантам развивать столь необычный стиль, к которому у нас почти никто не обращается. Стиль, построенный на четкой риффовой структуре, с плавающей мелодической линией, порой отдельными, порой даже и не связанными между собой, звуковыми мазками, то отдаляющимися друг от друга, то образующими четкие композиционные структурные построения. Алексей Круглов, саксофонист Само слово "Бельмо", конечно, заставляет вспомнить и о культе безобразного, о панке, в случае "Брома — панк-джазе". Но — вспоминается, как однажды в бытность свою студентом филологии я столкнулся с одним текстом на средневековой латыни и напал в нем ан выражение gutta serena, которое — если верить словарю — могло значит и "чистая капля", и "очевидное падение". Я пребывал в непонимании, пока рядом не оказалась моя двоюродная сестра-медик. Она дежурно напомнила мне, что медицинская латынь — совсем не та, что у филологов, однако же согласилась взглянуть на текст. И — представьте себе — сразу же отреагировала: "А вот это я знаю, это значит... да-да вы уже догадались... "бельмо". Я бы для понимания места музыки "Брома" в эстетическом ряду нашего "альтернативного авангарда", вспомнил бы понятие времен первого авангарда — начала XX века: "вещность". Правда, не в том смысле, в каком его позднее структуралисты употребляли по отношению к поп-арту, а в том смысле, в каком говорил о ней о. Павел Флоренский, когда сравнивал живопись и графику, или Даниил Хармс, когда назвал словом "вещь" один свой сюрреалистический рассказ. Слово относилось не столько к его содержанию, сколько к самому литературному жанру: это был не рассказ, не анекдот, не эссе, театральная сценка (не дай Бог "стихи в прозе"), а именно вещь. Забавно, но академические музыканты-профессионалы называют этим словом сочинение любого музыкального жанра и стиля, но главное, то самое, с которым в данный момент имеют дело (разучивают, репетируют). Я даже вспомнил, как в одной публичной интернет-дискуссии неформального сообщества музыкальных критиков 1990-х годов один наш эксперт по блюзам набросился на меня — он, оказывается, этого академического словоупотребления не знал... Музыка "Брома" в этом смысле — вещь! Если явно близкие по духу М.М.Д.М. только расчищают нашу территорию слуха, то "Бром" определенно уже что-то создает. Отсюда и почти все названия — из "вещного" ряда. И ещё: можно не знать, что такое "скид" и что где-то вроде есть сеть супермаркетов "Сахарный лев", но уже одно звучание, уже сам напряженный поиск смысла в названии настраивает на определенное восприятие. И даже исключение подтверждает правило: когда из односложного дадаизма, чтобы не сказать — неопримитивизм, вдруг выделяется "Я часто говор спасибо", то это обозначает и то, что и в музыке происходит что-то особенное — ну, скажем, в духе баллады Орнетта Коулмэна Lonely Woman. Что-то, что вполне могло бы стать если не эвергрином (как колумэновская "вещь"), то хитом. И — вдруг — тоже со специально дописанным текстом. И вообще: Double Espresso Trio — это почти Коулмэн периода Prime Time, тоже — сценическое "стерео" по одинаковой группе справа и слева, только сам маэстро, разумеется, один (а до него был основаполагающий Free Jazz "Двойного квартета Коулмэна-Долфи"). Кстати, в джазе свободные "кинонаплывы", ускорения/замедления темпа и вообще резкие сдвиги в фактуре — это все его, Коулмэна, заслуги, которые наш, так называемый, "новый джаз" до сих пор до конца и не освоил. "Бром" осваивает, необязательно через Орнетта Коулмэна, может, и ветерана европейского фри-джаза Петера Брётцманна (Брётцманн — напомню — входил в объединение "Флюксус" — и вот с кем бы я сравнивал "вещность" "Брома", с реди-мейдами Марселя Дюшана и перформансами да хоть бы Йоко Оно), все больше отдаляясь от the Ruins и итальянского квартета Zu. В "Сахарном льве" вообще слышны отзвуки — аж страшно выговорить в этом контексте! — джазовой испанщины — Майлза Дэйвиса и Чика Кориа. «Бром» остается «Бельмом на глазу», все еще не укладываясь ни в какие жанровые определения, хотя джазмены, конечно, легче воспринимают акустический состав с Дмитрием Лапшиным на контрабасе, Антоном Пономаревым на баритон-саксофоне и трубачом Константином Суханом вместо ударных Оксаны Григорьевой), что сближает московское трио уже с проектами Матса Густаффсона и Кена Вандермарка – вместе и по отдельности... И это начинают замечать: саксофонист и композитор Алексей Круглов устроитель уже регулярного фестиваля наших артистов фирмы Leo Records, к которым по иронии судьбы как раз «Бром» и не принадлежит- пока?). позвал акустический состав на свой фестиваль, и вот его отзыв: «Несомненно — Бром потрясающе сыгран, каждый музыкант чувствует друг друга. Все это позволяет музыкантам развивать столь необычный стиль, к которому у нас почти никто не обращается. Стиль, построенный на четкой риффовой структуре, с плавающей мелодической линией, порой отдельными, порой даже и не связанными между собой, звуковыми мазками, то отдаляющимися друг от друга, то образующими четкие композиционные структурные построения». Конец цитаты. Собственно, наверное, Это и все, что требовалось сказать. Впрочем, я бы ещё вспомнил саксофониста раннего рокн-ролла Кинга Кертиса ("Ветошь") и — наоборот — нашу таллинскую группу эпохи ранней перестройки "Не ждали", от которой осталась сначала Kletka Red, а потом и вообще один Леонид Сойбельман. И вообще альтернативный беспредел тех лет — из которого вырос, между прочим, Хайнер Гёббельс — сегодня оди из крупнейших деятелей современного театра, а тогда альтернативный музыкант, игравший в проекте "Завтрашние индейцы" в два саксофона с другим альтернативщиком — Альфредом "23" Хартом (которого у нас знают только по "O, Moscow" покойной Линдсей Купер и здравствующей Салли Поттер (да-да, той самой — кинорежиссера)). "Бром" тоже растет, уже почти что вырос, ему уже не нужна маска "наивно.супер". Уже можно пытаться представить себе, каким "Бром", его "люди и вещи" будут — как бы это поаккуратней сказать? — в зрелом возрасте. Дмитрий Ухов Московскую группу Бром я впервые услышал несколько лет назад на джазкор-вечеринке в тогда еще не «окуклившемся» питерском клубе «ГЭЗ-21». Команда в тот вечер выступала между довольно известными в своих кругах коллективами, Wozzeck Ильи Белорукова и москвичами ByZero, и произвела едва ли не самое сильное впечатление. Трио в довольно типичном для авант-джазовых экстремистов составе (саксофонист Антон Пономарев, басист Дмитрий Лапшин и барабанщица Оксана Григорьева) играло совершенно дикую, слетевшую с катушек музыку, заряженную хардкор-панковской агрессией, помноженной на фри-джазовую/импровизаторскую виртуозность. И хотя такой состав вызывал очевидные ассоциации, скажем, с Zu или The Thing, в целом звучание команды оказалась вполне самобытным. В том же духе звучал и дебютный полноформатный альбом москвичей одного с группой названия: быть может, он не передавал в полной мере энергетику живых выступлений Брома, но все же давал адекватное представление о том, что они собой представляют, и активно истязал слух меломанов к их вящему удовольствию. Второй альбом, «Бельмо», вышел в свет спустя три года, за которые группа успела вырасти и заматереть. Открывающая его заглавная композиция вроде бы звучит так, как раньше: саксофон агрессивно завывает под жесткий минималистичный повторяющийся рисунок ритм-секции, и все это укладывается всего в одну минуту – вполне панковский подход. Но уже в следующей композиции, «Сахарный лев», саксофон начинает выписывать замысловатую мелодическую линию, заставляющую вспомнить авант-джазовую классику чуть ли не колтрейновских времен. Порог вхождения в эту музыку заметно снизился по сравнению с ранними работами Брома: «Бельмо» звучит ненамного экстремальнее, чем, скажем, “Free Jazz” Орнетта Коулмана, этот альбом вполне доступен и для любителей более традиционных форм джаза, и для прогрессивщиков. Музыка трио стала более упорядоченной, с ярко выраженным композиторским подходом. Ритм-секция чаще всего играет ломаные репетитивные партии, характерные для мат-рока, а эпизодически даже поддает немного свинга; саксофон ведет мелодию. В этой музыке чувствуется влияние не только джаза и рока, но и академического минимализма. Но без фиги в кармане музыканты все же не обходятся: периодически вся эта гармония срывается в анархический импровизационный забой. Особенно выделяется в этом плане композиция «Скид», в которой фри-джаз-панковые фрагменты соседствуют с практически металлическими риффами бас-гитары. Словом, на этом альбоме Бром заиграл более «взрослую» музыку, сохранив при этом очарование своих ранних дней. «Бельмо» запечатлело еще один этап развития группы, и этот этап должен быть очень интересен всем, кто интересуется современной авант-джазовой и импровизационной сценой. Уже на следующем альбоме «Три ребра», вышедшем в том же 2014 году, группа предстала в новом, полностью акустическом составе, и еще больше приблизилась к традиционному (относительно, конечно) джазовому звучанию; сейчас Бром вернулся к формату саксофон-бас-ударные, но уже с новой ритм-секцией. Команда продолжает развиваться и наверняка еще порадует нас новыми интересными альбомами, а пока можно изучить уже имеющуюся дискографию (все записи Брома, к слову, доступны как в CD-формате, так и для свободного скачивания). «Бельмо» будет, пожалуй, лучшим вариантом для начала. Леонид Кравченко Авторы:
|  | |||||
|
Оставьте отзыв об издании
|
Рекомендации:
