Ермен Анти "Парашют Александра Башлачёва"
Дети подземелья рвутся на поверхность, на вольный воздух и место под солнцем: издательство «Выргород» выпускает сольный альбом Ермена Анти «Парашют Александра Башлачева». Событие знаковое, безусловно – «Адаптация», команда отчаянных панков из Казахстана, только совсем недавно заявила себя на российской рок-сцене, но уже стала чистой воды открытием; нынешний проект представляет собой переиздание старинной (1995 года) домашней записи Ермена Анти, сделанной при участии Олега Панченко, Андрея «Гавра» Малоземова и Жеки Корнея в Казахстане (Актюбинск). Вероятно, всем старым фанатам группы известен этот альбом, с которого фактически началась всероссийская известность «Адаптации», однако составители нынешнего лицензионного издания не поскупились на вкусные плюшки в довесок – так, например, на диске представлена концертная видеозапись в формате mpeg4, что становится для «Выргорода» доброй традицией. Аккуратно снятое двумя камерами видео, запечатлевшее выступление Ермена в столичном клубе «Форпост» летом 2004 года, представляет скорее познавательный интерес: концерт акустический, гитара по непонятным причинам записалась неважно, да и артистические данные Ермена оставляют сложное и двойственное впечатление – яростная энергия и надрыв во время выступления, скованность и тишина в паузах. Зато сразу виден его профессиональный рост и как вокалиста, и как автора песен в прямом сравнении со старым материалом. Сильно оживляют впечатление кадры безумного и восторженного перепляса лохматых московских панков под конец выступления – в тот раз, помнится, чуть не пострадала дорогая камера, а вместе с ней и оператор.
Оформление издания черно-белое, нарочито аскетичное; что до звука, то магнитозапись восьмилетней давности спасти почти невозможно, однако звукоинженеры сделали все что смогли, и еще немного. По крайней мере, вы услышите каждое слово и сможете оценить аранжировки.
Название пластинки не должно обманывать: песен про Башлачева тут нет, хотя, видимо, задумывались (одна такая есть на студийнике «Made in France», но к нынешнему разговору это не относится). И лучезарного оптимизма, надежды на что-то лучшее и светлое тоже не найти, здесь – чистая кристаллизованная ярость и боль, энергия и злость. Это самый настоящий русский панк-рок в его сибирском изводе, только выросший, подобно цепкому и угрюмому пустынному растению, где-то в седой казахской степи. Бросается в глаза глубинный драматизм и вместе с тем почти магическая усложненность и утонченность мировосприятия автора. При этом тематика песен посвящена достаточно привычным для отечественного панк-рока вещам: смерти, суициду, наркотикам, депрессии, однако все это находит сложное и многоплановое выражение. Отличия от более поздних, склонных к политике и эстетике прямого действия работ достаточно заметны – там появляется явственная и ощутимая цель собственного существования и борьбы, здесь вселенная переполнена экзистенциальным ужасом и ощущением иллюзорности и бренности бытия. «[:i:]Под ногами земля – будущего нет, // Я полюбил тебя – будущего нет…[:/i:]». В этом альбоме куда больше трагизма, но вместе с тем и некоей глубинной искренности. В музыкальном отношении песни, несмотря на довольно стереотипные гитарные аранжировки, не образуют стилистического единства: характерный для ска-панка речитатив сменяется буквально мелодикой европейского шансона, а то и городским романсом. Видно, как Ермен мучительно ищет собственный голос и звук – позже он без труда найдет его и сможет четко держать творческую и идейную линию, а пока все только начинается. Именно этим ценны такие архивные альбомы, ибо помогают проследить творческий путь художника, отнюдь не усыпанный цветами.
Интересно, однако, и другое. Внимательный слушатель без труда заметит и ощутит в мелодике, словесном ряду, поэтических приемах нечто знакомое, вплоть до навязчивого ощущения deja vu. Имеющий уши да услышит и отчаянный надрыв Егора, и тоску Янки, и даже – что особенно удивительно, но факт – явные и недвусмысленные интонации Ревякина, вплоть до манеры исполнения в отдельных песнях («…[:i:]Поклонись на север, на запад, на юг, на восток,//Не проси прощения, целуя сырую землю.//Пусть текут слезы…[:/i:]»); или же таким примером может послужить баллада о безвременной гибели молодого работяги из Оторвановки по имени Серега (концертная видеозапись, «Оторвановский вальс»), которая явственно перекликается с другой трагической историей за авторством Александра Башлачева («Грибоедовский вальс»). А еще совершенно автоматически вспоминается Непомнящий, Крижевский, «Теплая трасса» и многое, многое другое. И не скажешь, что это: эпигонство, художественный прием или попадание в резонанс с одной общей волной – эти вещи на самом деле неотделимы друг от друга и констатируют возникновение единого знакового пространства, художественного мировосприятия и творческого метода. Ермен вытягивает наружу образы, звуки, мысли, въевшиеся в наш мозг, в глаза и уши, в нашу плоть и кровь настолько, что стали уже архетипическими. И даже на уровне художественного приема параллели очевидны, ибо явно заметны все атрибуты: цитатность, фольклоризованность, вязкий и затягивающий словесный наворот. И звук, конечно – именно так от века записывал себя на бытовые магнитофоны наш рок-андеграунд. Русский панк начался с постмодернистского разрушения традиции, идеологии и мифа, но в полном соответствии с законами диалектики немедленно создал свой собственный космос, собственную традицию и мифологию. Да, мир наших панков достаточно одномерен, но это не их вина – как ощутить полноту жизни и бескрайнее небо под гусеницами бульдозера? под каблуком потолка? Впрочем, каким-то чудом Ермен умудряется найти дорогу к обретению многоплановости бытия, осмыслению жизни и действия. Путь этот нелегок.
Итак, альбом состоялся. Слушать? Безусловно. Но не всем его можно присоветовать: берегитесь, если вы сыты и довольны, ибо услышите и почувствуете, как горлом Ермена рвется не чья-то, а ваша собственная не родившаяся боль и кровь. Но если вы не находите себе места, если вы чувствуете, как мир вокруг вас тонет в приторном вязком сиропе, как земля превращается в ил – эта музыка для вас. Еще – если вы соскучились по старой доброй панк-акустике. И, конечно, ни один поклонник «Адаптации» не имеет права пройти мимо.
Константин Кандалакшин
Оформление издания черно-белое, нарочито аскетичное; что до звука, то магнитозапись восьмилетней давности спасти почти невозможно, однако звукоинженеры сделали все что смогли, и еще немного. По крайней мере, вы услышите каждое слово и сможете оценить аранжировки.
Название пластинки не должно обманывать: песен про Башлачева тут нет, хотя, видимо, задумывались (одна такая есть на студийнике «Made in France», но к нынешнему разговору это не относится). И лучезарного оптимизма, надежды на что-то лучшее и светлое тоже не найти, здесь – чистая кристаллизованная ярость и боль, энергия и злость. Это самый настоящий русский панк-рок в его сибирском изводе, только выросший, подобно цепкому и угрюмому пустынному растению, где-то в седой казахской степи. Бросается в глаза глубинный драматизм и вместе с тем почти магическая усложненность и утонченность мировосприятия автора. При этом тематика песен посвящена достаточно привычным для отечественного панк-рока вещам: смерти, суициду, наркотикам, депрессии, однако все это находит сложное и многоплановое выражение. Отличия от более поздних, склонных к политике и эстетике прямого действия работ достаточно заметны – там появляется явственная и ощутимая цель собственного существования и борьбы, здесь вселенная переполнена экзистенциальным ужасом и ощущением иллюзорности и бренности бытия. «[:i:]Под ногами земля – будущего нет, // Я полюбил тебя – будущего нет…[:/i:]». В этом альбоме куда больше трагизма, но вместе с тем и некоей глубинной искренности. В музыкальном отношении песни, несмотря на довольно стереотипные гитарные аранжировки, не образуют стилистического единства: характерный для ска-панка речитатив сменяется буквально мелодикой европейского шансона, а то и городским романсом. Видно, как Ермен мучительно ищет собственный голос и звук – позже он без труда найдет его и сможет четко держать творческую и идейную линию, а пока все только начинается. Именно этим ценны такие архивные альбомы, ибо помогают проследить творческий путь художника, отнюдь не усыпанный цветами.
Интересно, однако, и другое. Внимательный слушатель без труда заметит и ощутит в мелодике, словесном ряду, поэтических приемах нечто знакомое, вплоть до навязчивого ощущения deja vu. Имеющий уши да услышит и отчаянный надрыв Егора, и тоску Янки, и даже – что особенно удивительно, но факт – явные и недвусмысленные интонации Ревякина, вплоть до манеры исполнения в отдельных песнях («…[:i:]Поклонись на север, на запад, на юг, на восток,//Не проси прощения, целуя сырую землю.//Пусть текут слезы…[:/i:]»); или же таким примером может послужить баллада о безвременной гибели молодого работяги из Оторвановки по имени Серега (концертная видеозапись, «Оторвановский вальс»), которая явственно перекликается с другой трагической историей за авторством Александра Башлачева («Грибоедовский вальс»). А еще совершенно автоматически вспоминается Непомнящий, Крижевский, «Теплая трасса» и многое, многое другое. И не скажешь, что это: эпигонство, художественный прием или попадание в резонанс с одной общей волной – эти вещи на самом деле неотделимы друг от друга и констатируют возникновение единого знакового пространства, художественного мировосприятия и творческого метода. Ермен вытягивает наружу образы, звуки, мысли, въевшиеся в наш мозг, в глаза и уши, в нашу плоть и кровь настолько, что стали уже архетипическими. И даже на уровне художественного приема параллели очевидны, ибо явно заметны все атрибуты: цитатность, фольклоризованность, вязкий и затягивающий словесный наворот. И звук, конечно – именно так от века записывал себя на бытовые магнитофоны наш рок-андеграунд. Русский панк начался с постмодернистского разрушения традиции, идеологии и мифа, но в полном соответствии с законами диалектики немедленно создал свой собственный космос, собственную традицию и мифологию. Да, мир наших панков достаточно одномерен, но это не их вина – как ощутить полноту жизни и бескрайнее небо под гусеницами бульдозера? под каблуком потолка? Впрочем, каким-то чудом Ермен умудряется найти дорогу к обретению многоплановости бытия, осмыслению жизни и действия. Путь этот нелегок.
Итак, альбом состоялся. Слушать? Безусловно. Но не всем его можно присоветовать: берегитесь, если вы сыты и довольны, ибо услышите и почувствуете, как горлом Ермена рвется не чья-то, а ваша собственная не родившаяся боль и кровь. Но если вы не находите себе места, если вы чувствуете, как мир вокруг вас тонет в приторном вязком сиропе, как земля превращается в ил – эта музыка для вас. Еще – если вы соскучились по старой доброй панк-акустике. И, конечно, ни один поклонник «Адаптации» не имеет права пройти мимо.
Константин Кандалакшин