БРАНИМИР ПАРШИКОВ: АЛЬБОМ "ТРИ СЫНА" СОБРАН ПО КРУПИЦАМ В ДОРОГЕ

БРАНИМИР ПАРШИКОВ: АЛЬБОМ "ТРИ СЫНА" СОБРАН ПО КРУПИЦАМ В ДОРОГЕ

БРАНИМИР ПАРШИКОВ: АЛЬБОМ ТРИ СЫНА СОБРАН ПО КРУПИЦАМ В ДОРОГЕ

— Были ли в вашей жизни события, приключения или путешествия, которые повлияли на песни нового альбома?

— Много времени провожу в дороге — плацкарты, рейсовые автобусы, бла-бла-кары. Дорога подкидывает сырой материал для песен. Когда слышишь разговоры стариков в вагоне. Когда видишь допотопные дома в неживописных населенных пунктах. Чувствуешь русскую жизнь, её тяжелое дыхание. Не ту жизнь, когда «вальсы Шуберта и хруст французской булки». А нашу родную босховщину. Альбом «Три сына» дышит этим, он собран по крупицам в дороге. Слушаешь, как две бабки говорят про сыновей. Сыновья в тюрьме сидят. И это — норма. Такая жизнь. Или два вахтовика во время совместного распития бьют друг другу морды во время спора о достоинствах Стаса Михайлова. Или молодая мамаша всё время доёбывается до своего поскрёбыша, хотя он особо никому не мешает. Мешает он только ей... Или в Донецке смотришь на поле, где аэропорт — там между могилок жирный фазан бежит... Смотришь в этот тоннель реальности — и укореняешься порой в мысли, что «человек никогда не вернётся в Эдем» (как пел классик)... И тут вдруг — встречаешь дедушку из неблагополучной семьи, который стал офицером. И теперь на пенсии строит детские площадки. Как Коська из «москвичей» Гиляровского. Или калека на морозе голубя кормит. И улыбается — в отличие от меня. Я попаду в тёплый дом, а он так и останется сидеть на грёбаной картонке. При минус тридцати... И его лицо — это надежда. Вот часть впечатлений от долгой дороги, которая предшествовала созданию этого альбома. А еще я рос до 17-ти лет в маленьком городе. И типажи все оттуда — мать, отец и три сына. Их боль — моя родная боль.

— Как удается сочетать насыщенный гастрольный график с сочинением песен и записью альбомов?

— Плотные гастроли — идеальный вариант для написания песен. Спишь мало, работаешь много. Монотонный стук колес, много общения. И видишь жизнь. Постоянно пребываешь в измождённом пограничном состоянии. Как, прости Господи, Артюр Рембо во времена своей жизни «ясновидца». Вообще настоятельно рекомендую всем, у кого кризис творческий — поднять жопу с дивана, выбраться наружу из своей башни из слоновой кости, поездить в плацкартах от Калининграда до Владивостока, пообщаться с людьми. Если не брезгуете ими.

— Вы как-то написали, что не ожидали такого успеха у песни «Фома». Почему?

— Песня «Фома» имеет сложноватую нехитовую конструкцию. Сбивчивый тон повествования, нет пятистопного ямба. И сейчас совсем немодно любить Россию. У некоторых аж подгорает, когда они слышат что-то про любовь к Родине. Как вши, блять, на гребёнке извиваются. «Фома» в этом плане — ну очень «ватная» песня. Но мне радостно, что она зашла людям. Радует, что не все у нас еще ёбнулись на почве левиафанства.

— Обложка у альбома довольно провокационная. Что она символизирует?

— Не уверен, что провокационная. Шариков, динозавр и надгробие. Альбом называется «Три сына». Рисунок иллюстрирует историю, изложенную в альбоме. То, что на надгробии слишком откровенно прорисован Христос — это сложно назвать профанацией. Или провокацией. Иисуса в наше время не поддевал только ленивый. Это так же оригинально, как шутки Петросяна. Тем более, за Христа тебе бошку никто не отрежет, как в Шарли Эбдо. Мне никогда не нравилось, кстати, название рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда». Это реальное ублюдство — назвать так оперу. Опустить Сына Божия до уровня Джона Леннона какого-нибудь, Киркорова... Интересно, а как бы отреагировал тот чел, что додумался так оперу назвать, если бы в честь его мамаши вышел мюзикл «Его мамаша — жаркая тёлочка»? Обрадовался бы? Или он хочет опровергнуть этот тезис? Что его мама, типа, бревно стрёмное, таёжное... Вот где кощунство настоящее. В общем, на обложке у меня всё нормально, никакой крамолы. Это — часть замысла. Тем, кто слушал альбом, должно быть всё ясно.

— Ваш идеальный слушатель?

— Тот, кто понимает, о чём я хриплю. Душой понимает. И у него так же болит душа, так же душе тесно. И мы вместе ищем лекарство от боли.

Анастасия Белокурова