АЛЕКСЕЙ ФОМИН: ВНУТРЕННЯЯ ЦЕНЗУРА ХУЖЕ ВНЕШНЕЙ

АЛЕКСЕЙ ФОМИН: ВНУТРЕННЯЯ ЦЕНЗУРА ХУЖЕ ВНЕШНЕЙ

Алексей Фомин - Внутреняя цензура хуже внешней

— Чем отличается Фомин образца 1990-х от Фомина дня сегодняшнего?

— Дело в том, что всегда был некий основной стержень, вокруг которого разными путями располагалось моё творчество. Стержень этот прост: «Я всё понимаю, но ничего не могу сделать». Основной агрессивный пафос творчества «Министерства Любви» исходил из того, что всегда вокруг существовала масса людей с огромной позитивной энергией, которые ничего не понимали. Вокруг этого крутилось всё. И то немногое, что осталось, всё ещё продолжает крутиться. Изменилось то, что вокруг этого стержня. То есть добавились усталость — физическая и моральная, тупая безысходность и полное ощущение бесполезности любого вставания с дивана дальше холодильника.

— Что смотришь, слушаешь, читаешь?

— Смотрю я сериалы. В основном развлекательного толка. Разумеется, как-то, где-то всё время маячит мысль, что надо посмотреть хороший серьёзный фильм, и папка ЗАГРУЗКИ в компьютере у меня ими переполнена. Но вот как-то решил со смыслом провести утро субботы, посмотрел «АРИТМИЮ» Хлебникова — меня весь оставшийся день трясло. Надо ли говорить, что я вернулся к сериалам. Читать... Практически перестал бы, но осталась не проходящая привычка читать в туалете. Таким образом, закончил своё долгое, с подростковых времен, общение с Диккенсом —прочитал последние для меня недостающие романы «НАШ ОБЩИЙ ДРУГ» и «ПРИКЛЮЧЕНИЯ МАРТИНА ЧЕЗЛВИТА». Последний, кстати, активно не понравился, никак не думал, что Диккенс способен написать подобную х...ю. Слушаю музыку, только когда бухаю — самую разную. По трезвому не слушаю ничего.

— Почему не понравилась «АРИТМИЯ»?

— Я не говорил, что «АРИТМИЯ» не понравилась. Трезвым субботним утром я думаю, что для разнообразия неплохо бы посмотреть фильм. У меня возникает альтернатива — «НЕЛЮБОВЬ» Звягинцева и «АРИТМИЯ» Хлебникова. Думая, что у Хлебникова больше элемент развлекательный, делаю выбор. Ну и как? Из-за идиотских правил врач не успевает спасти старую женщину и приезжает констатировать похороны, где на него всё время орёт пьяный, выживший из ума от горя сын лет 45-ти. Ты действительно думаешь, что это то, что мне стоит смотреть в субботу утром? И может перестанем удивляться, что меня трясло?

— Какие сериалы смотришь? Отечественные? В компе или по телику? Что понравилось за последнее время?

— Не хочу про сериалы. Смотрю и всё. Не знаю, кстати, что такое телек.

— Стандартный день Алексея Фомина, опиши его.

— Не очень интересно. Утром иду на работу, вечером прихожу домой и лежу на диване до следующего утра. В выходные либо просто лежу на диване, либо бухаю. Всякое разнообразие типа подготовки материалов к альбомам или концертам опускаю — вопрос был про стандартный день.

— Твое отношение к концертам групп, которые не пишут новых песен и годами играют старый материал? Обязательно ли на твой взгляд каждый раз предоставлять слушателю новые песни?

— Мне кажется, желательно. Хотя вообще-то это вопрос выеденного яйца.

— Что такое в твоем понимании успех в контексте русского андерграунда? Кто, по-твоему, наиболее реализовался как автор?

— В настоящем андерграунде существует серьёзное противоречие между успехом и востребованностью. Чем менее востребован деятель андерграунда, тем более он успешен. И наоборот. Разумеется, всё это работает только для андерграунда. В один прекрасный момент человек хочет это поменять и выходит из андерграунда. Ну, это уже другая история.

— Твое отношение к книге Феликса Сандалова «Формейшн».

— Хорошее. Огромная работа была проделана и не зря.

— Как ты оцениваешь себя в русской музыкальной культуре?

— Всегда должен быть один вопрос, когда ты можешь раскинуть руки, как лебедь белая, и воскликнуть: НА ЭТОТ ВОПРОС ОТВЕЧАТЬ НЕ БУДУ!!!!!!!!!! Так и сделаю.

— Гибкость или бескомпромиссность? Влияет ли возраст и время на жизненную позицию?

— Влияет, безусловно. Просто мы в забавной ситуации находимся сейчас. Как бы объяснить. Вот я, зная, что по закону нельзя пить водку в общественном месте — есть такой закон — вдруг оказываюсь на совершенно убитом пустыре, где со времени потасовки бомжей в 1994-м из-за бутылочки жидкости для очистки поверхностей вообще людей не было. И я начинаю думать, как бы мне выпить эту поллитру, которая у меня с собой — гибко или бескомпромиссно. Есть в этом смысл? Да я лучше ракурс найду, куда смотреть — на помойку или на солнце...

— Были ли в твоей жизни и творчестве эпизоды, о которых сейчас ты жалеешь и хотел бы изменить?

— До фига.

— Бытует мнение, что любовь и смерть — главные темы для творчества. Ты согласен с этим?

— В ноомясорубке, в которой крутятся творческие люди, много места занимают любовь и смерть, и жизнь, и ненависть. Вопрос-то дурацкий. Спроси, сколько места в творческих темах занимают, к примеру... футфетиш... или макрель. Тогда и поговорим.

— Несмотря на безысходность и усталость, песни всё-таки пишутся. Периодически ты приезжаешь в Москву с концертами, в Питере тоже иногда выступаешь. Это тебе даёт что-то? Выше ты сказал, что практически не осталось смысла подниматься с дивана. Движение в сторону концертов и записей — это преодоление себя или инерция? Или наоборот — необходимость?

— Необходимость.

— Расскажи пару слов о последнем на данный момент альбоме «Министерства любви» «ПУТЬ КЕНГУРЕНКА».

— Получилась парадоксальная вещь. С точки зрения поставленной цели — я потерпел фиаско, но тут обстоятельства виноваты. Главную композицию, стержень альбома, пришлось убрать. Но по результату альбом получился хороший.

— Как в последнее время ты записываешь сольники? Саша Яновский говорил, что ты записываешь их дома каким-то лютым, совершенно радикальным способом.

— Не очень понимаю значение слова ЛЮТЫЙ. Техника проста, записываю каждую песню на видеокамеру, потом перегоняю в компьютер, потом в компьютере отрезаю видеоряд и на оставшийся файл накладываю ревер или ещё что-нибудь, если надо. Это даёт реальную возможность писать акустические альбомы не выходя из дома.

— Новый — гражданско-политический альбом. Над ним уже ведется работа? Будет ли он издаваться?

— Не хочу спойлера... На самом деле, о нём всё необходимое уже рассказано в видеоинтервью Георгию Мхеидзе. Добавить нечего (ссылка на интервью).

— Все мы живем в мире, мягко говоря, не идеальном. У тебя есть модель мира, в котором Алексею Фомину было бы комфортно?

— Были варианты, кончились. Ближе к полтиннику я начинаю понимать: хватит уже насиловать свою фантазию. Такого мира нет.

— Можешь назвать трёх человек, чей путь в искусстве ты считаешь безукоризненным?

— Дело в том, что таких людей я знаю много. Сам, увы, не подхожу. И совершенно не хочу и не готов вычленять трёх. Кроме того, что это за такой золото-шоколадный вариант, чтобы на нём основываться? У Ильи Семкина, к примеру, безукоризненный путь в искусстве, а у Егора Летова — очень сильно небезукоризненный. Но Егора Летова мне слушать интересно, а Илью Сёмкина — не очень, и что мне до его безукоризненного пути...?

— Борис Белокуров (Усов) считает интернет злом потому, что там человек может безнаказанно писать вещи, за которые на кухне он тут же получил бы в морду. У тебя есть внутренняя цензура? Как ты относишься к тому, что в интернете дана возможность высказываться всем кому ни попадя? При возможности ты бы изменил это или оставил как есть?

— Я немножко в курсе отношения ББ к интернету. И к мордобою. В интернете есть возможность ответить гораздо более весомая, чем удар в табло. Бороться с интернетом — это как бороться с метрополитеном, водкой из нефти, сексом без презервативов. Список прилагается. Один человек режет колбасу ножом, а другой — вены, и плачет над колбасой, потому что есть хочется. По поводу внутренней цензуры — это больно, но другой-то нет. Я вынужден был именно из-за этой самой внутренней цензуры вырезать главную композицию из альбома «ПУТЬ КЕНГУРЕНКА» и заменить её другой, тут же состряпанной на коленке. Потеряв возможность заклеймить Александра Подорожного и двух других нехристей, потому что ему ни за что дали условный срок, и я не хотел быть рядом с теми, кто ему этот срок дал. Внутренняя цензура хуже внешней, которой тем более нет.


Анастасия Белокурова