CD: Оркестровая Яма "Песочные часы"

Цена: 350 р.

Количество:
 

Издательство: Отделение ВЫХОД, 2011

Вес: 90 г.

Описание:
Четырёхполосный диджипак.


1. Колю позови (1996)
2. За стеклом (1992)
3. Му-Му (2005)
4. Муха твоего слона (1992)
5. Бим-Бом (1992)
6. Осень подкралась (2008)
7. Цикута (1998)
8. Сон — прозрачная река (1992)
9. Кода (1992)
10. Черепашки (2004)
11. Винни-пух (2003)
12. Кто где сможет (1992)
13. Эхо проданных часов (1992)
14. Всё равно мы помним их (1992)
15. Песочные часы (2009)

Олег Коврига — о Коле Никитине
КОЛЮ ПОЗОВИ…

В начале 2001-го года я заболел воспалением лёгких. В то время мы работали со Славой Жеревчуком, дружком моим. Слава был последним мужем Олеси Троянской. Олеся умерла от рака, и, надо сказать, что Славка сильно облегчил ей жизнь на финальном этапе. После чего, собственно говоря, мы с ним и начали дружить. Постепенно у нас даже как-то сложилась компания «на троих»: Свин, Славка и я. Славка как бы достался нам от Олеси в подарок. Поэтому я и работал с ним, несмотря на то, что работничек он был далеко не самый лучший.
Как-то мы ехали в поезде в Ленинград, и дочь моя, которая тогда была ещё маленькой совсем, бормотала что-то и произнесла: «дядя Кунтясь». Мне очень понравилось это имя. Я показал пальцем на Славку и сказал:
- По-моему, дядя Кунтясь – это он.
И дочь моя улыбнулась и кивнула головой. С тех пор я и стал называть его «дядя Кунтясь». Ну, а потом просто «дядя».
Когда я заболел, и меня положили в больницу, Славка, естественно, запил. Я звонил ему и умолял:
- Дядя, дорогой! Возьми себя в руки! Ведь всё на дно пойдёт. Пожалуйста!
Но, хотя Слава действительно был очень хорошим человеком, лень была намного сильнее его. Что его, в конечном счёте, и сгубило. Через несколько лет Славка помер. А перед этим он года два вёл жизнь настоящего бомжа.
Но это было уже потом. А тогда, в феврале 2001-го года у меня в больнице появился Коля Никитин. Не помню, что ему было от меня нужно. Какая-то мелочь. Неважно. Но, уходя, он сказал, улыбаясь:
- Если нужно что-то делать, я готов.
- !!!!!!!!!!!
И в жизни пресловутого «Отделения ВЫХОД» настал «золотой век». Впервые за долгое время я вдруг ощутил, что у меня за спиной стена. Давно забытое ощущение. Так когда-то было на чукотских шабашках. Можно делать своё дело и обо многих вещах не думать вовсе. «Пусть вечно мой друг защищает мне спину…»
Надо сказать, что я практически сразу понял, насколько мне повезло. Сотовые телефоны тогда уже не были роскошью, но всё-таки, далеко не каждый мог себе это позволить. У Коли был пейджер. Этого было вполне достаточно для того, чтобы в случае любой непонятной или непредвиденной ситуации мы могли связаться и понять, что же нам делать. Мы не то, чтобы никогда не ссорились и не повышали друг на друга голос – мы, по-моему, никогда и не напрягались ни грамма друг на друга. Хотя косяки в нашей работе, конечно же, случались. Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
В то время на нашем складе кричал только один человек – Вован. Он же Вова Терех. Он же «ИП Терещенко В.В.», являющийся нашим общим «юридическим лицом».
Но Вован – совсем другой человек. И мы раньше вполне позволяли себе поорать друг на друга. Сейчас это уже позади. И мы с Вованом тоже давно не повышаем друг на друга голос. А тогда я, услышав, как он за что-то ругает Колю, потом уже кричал на Вована:
- Не смей этого делать больше никогда!
Хотя и Терех никогда ничего плохого не имел в виду. Просто у всех у нас разный темперамент.

15-го января 2003-го года у нас на складе был пожар. Приехал Лёша Поликарпов, который тогда работал в клубе «Перекрёсток». Он приехал с шофёром. Судя по всему, шофёр кинул окурок в соседнее со складом помещение. Оно было «нейтральным». И мы с Колей складывали туда пустые картонные коробки. Коробки от окурка загорелись. А наш склад отделялся от внешнего мира стенами из сваренных стальных листов, между которыми были небольшие дыры. Но для огня этих дыр было вполне достаточно. Склад загорелся.
А тогда в этом здании воды не было даже в туалетах. Коля кидал снег с балкона. Прибежали соседи с огнетушителями. Огонь потух. Но какие-то балки продолжали тлеть – и огонь разгорелся снова. Администрация завода, у которого мы арендуем помещение, вызвала пожарную команду. А пожарная команда базируется дома через два-три от нашего завода по Семёновскому валу. Появились пожарные, выгнали всех – и приступили к своей работе. Коля стоял на лестнице. Когда он увидел, как со склада выходит пожарник с большой коробкой компакт-дисков (не горелых, а абсолютно целых и при этом самых дорогостоящих), он сказал:
- Что же ты делаешь?!
И тут же получил локтём в лицо:
- А будешь выёбываться – мы вообще всё прольём. И вы вообще всего лишитесь.
И Коля отошёл.
Через несколько дней мне пришла мысль выкупить у героев то, что они взяли. Я пошёл в пожарную часть и высказал офицеру эту мысль. Его это ничуть не смутило.
- Придумал ты правильно. Но боюсь, что поздно. Думаю, что бойцы уже от всего этого избавились.
Он был прав. Когда я пришёл на следующий день, мальчик-секретарь, отводя глаза, отдал мне магнито-оптический диск (с которым, видно, совсем уже было непонятно, что делать) и сказал:
- Больше ничего не осталось.
Когда Коля мне позвонил и сказал, что у нас на складе пожар, я сидел в типографии. Хорошо помню, как я бежал к метро «Белорусская» и ноги у меня были совершенно «ватные».
А потом мы с Колей долго вытаскивали на лестницу обгоревшие и промокшие диски и бумагу. В какой-то момент он вдруг остановился и сказал:
- Погоди… Что-то ножки не держат…
И сел. У него тогда были длинные волосы и длинная борода. Когда он ездил в электричках и не садился, к нему даже контролёры не подходили. А после пожара он был совершенно «седой». Из-за порошка от огнетушителей.

Когда мы с Колей ходили вдвоём, нас часто принимали то за странников, то за священников. А однажды мы хоронили бабушку моей жены. Гроб нести было некому. Родственники для этого занятия были не очень приспособлены. В результате за гроб держались Коля, я, Вовка Орский и Шурка Несмелов. Все четверо – как на подбор. В конкретном смысле длинных волос и бороды. Даже работники кладбища не удержались и спросили:
- Ребят, у вас что? Секта?
И ведь не объяснишь, что нам всем просто лень бриться. Смотримся-то вполне убедительно.
А Вовка Орский, кроме всего прочего, был в таких матерчатых кедах… Происходило всё в марте. На улице было примерно +1. И мы долго шли по кладбищу «по воде». Естественно у Вовки ноги были насквозь мокрые. И по дороге в автобус я «налил» ребятам. Чтобы не простудиться. А Вовка-то жил впроголодь. Поэтому он тут же «поплыл» и начал шутить и вести себя не очень в соответствии с ситуацией. Надо сказать, что родня отнеслась к этому с пониманием.
Я помню, как мы с Колей переглядывались – и еле сдерживались от смеха. Хотя я очень любил бабушку Базю, которую мы только что похоронили. И она меня тоже.

После пожара мы с Колей долго и упорно оттирали с дисков и кассет следы порошка от огнетушителей. Он называл это занятие «тереть лампу». Большую часть «оттёртого» я потом вёз к себе домой — и там уже отмывал.

Я далеко не сразу узнал, что Коля – музыкант и Автор. Наверное, мы работали вместе уже около года, когда он принёс мне кассеты со своими записями. А потом сказал, что хочет сам, за свой счёт, издать два диска ОРКЕСТРОВОЙ ЯМЫ: «О’Я!» и «Пепельницу». Коля подходил к процессу издания, не спеша и аккуратно. Если диск упаковывается в обычную коробку из полистирола, то слева от буклета, под треем, остаётся небольшое пространство. И Коля очень красиво обыграл это пространство. В «О’Я!» он положил веточки бурьяна, а в «Пепельницу» — «беломорины». Петя Мамонов, разглядывая эти пластинки, сказал:
- Эх, не успел я…
Он тоже хотел поступить подобным образом, издавая «Электро Т.». У него там должен был лежать кусок электропровода. Но в результате «Электро Т.» сделали диджипаком.
Я дарил ему эти диски в гримёрке Театра имени К.С.Станиславского. По-моему, тогда он играл «Шоколадного Пушкина». Увидев эти диски, Петя сказал:
- А-а! Так это же «Оркестровая яма»!
- Ты это слышал?!
- Так ты же сам мне такие кассеты и давал!
- Ну, и как тебе?
Мамон скорчил постную рожу и произнёс:
- Ну, ты же знаешь, что мне много всего приносят… А мне ничего не нравится.
Потом сделал паузу – и вдруг «ожил», глаза его загорелись и уже совершенно другим тоном он сказал:
- А, вот, «Оркестровая Яма» мне, как раз, понравилась!
И засмеялся характерным смехом.

Мне тоже очень нравится «Оркестровая Яма». Хотя сам Коля мне нравится ещё больше.
Уже ближе к весне 2003-го, когда мы с ним почти «оттёрли лампу», Коля сказал:
- Знаешь, я хочу уехать назад, в Хабаровск.
- ?
- Уезжая в Москву, я взял с собой клавиши. И я даже не только ни разу не играл. Мне даже ни разу и не захотелось играть.
Конечно, я бы с радостью работал с Колей «всю оставшуюся жизнь». Но удерживать его было бессмысленно. Тем более, что я прекрасно понимал, о чём речь.
Мне во многом повезло в жизни. В том числе и в том, что несколько лет моим «подсобником» был Коля Никитин. Я это прекрасно понимал и, когда мы ещё работали вместе, говорил всем, что Коля – золотой и лучше него быть не может. Но всё когда-то кончается. И было ясно, что его потенциал намного выше, чем то, что можно сделать, работая в Москве на так называемое «Отделение ВЫХОД».
Коля уехал в Хабаровск. Там он купил дом в тридцати метрах от берега Амура. Дом был довольно обветшалый. Но Коле дом был нужен, скорее, как промежуточная база. Он сразу начал строить на участке новый дом-студию. Выкопал большой котлован и начал строить «бункер» из дикого камня. Поскольку денег на наёмных строителей не было, строил он сам, привлекая музыкантов, которых записывал. Студия «Оркестровая Яма» существовала в Хабаровске и до Колиного отъезда в Москву. Он писал местных музыкантов за мизерные деньги. И даже пока он работал в Москве, студия тоже жила самостоятельной жизнью. Когда началась стройка, Коля со многих музыкантов перестал брать деньги и ввёл своего рода «трудовую повинность». Думаю, это было хорошо для всех. Из музыкантов работнички, конечно, те ещё, поэтому стройка растянулась на годы. Коля называл своих «строителей» ёжиками. Ёжики строили долго, но всё-таки Коля достроил «бункер», перенёс туда студию – и начал строить сам дом над бункером.
Не знаю точно, что там происходит сейчас. Но Колю очень любили буквально все, так что надеюсь, что стройка на студии «Оркестровая Яма» худо-бедно продолжается.
Раз в год Коля брал велосипед и собаку, выбирал себе маршрут – и уходил в тайгу. Примерно на месяц. Для приведения в порядок головы и общей очистки организма.
В самом конце мая 2009-го года он опять ушёл в тайгу. И уже не вернулся оттуда. Для всех, кто его знал, невозможно было поверить, что с Колей что-то случилось. С кем угодно – но только не с Колей! Очень популярной была версия, что Коля нашёл какую-нибудь избушку лесника или скит – и завис там.
А потом Саня Бей и муж Колиной сестры, Маши, поехали в село Эворон, где Колю видели в последний раз. Ходили слухи, что похожего человека видели и дальше по Колиному маршруту, но они потом не подтверждались. В общем, в селе Эворон ребята обнаружили «бичей» (они же бомжи). На одном из них были Колины ботинки. А на берегу реки ребята нашли обгоревшие остатки одежды. В частности, свитера, который Машин муж точно опознал. Потому что раньше это был его свитер. Он же его Коле и отдал.
Ментам бомжи сказали, что видели такого человека, звали его в своё «стойбище», но он не пошёл, а потом куда-то исчез. Зная «свои кадры», я почти уверен, что, как раз, и пошёл. И пил, наверное, с ними. А этого делать нельзя было категорически.

Когда он уезжал из Москвы в 2003-м году, я сказал ему:
- Знаешь, ведь, если со мной что-нибудь случится, во всём этом хозяйстве никто, кроме тебя, не разберётся…
Он ответил:
- Да, я понял. Если с тобой что-нибудь случится, я обязательно приеду. Обещаю.
И улыбнулся.

Потом я иногда делал для него тиражи каких-то дальневосточных групп, отправлял их туда, в Хабаровск.
В Москве он с тех пор появлялся, по-моему, дважды. Скорее всего, с интервалами в три года: в 2006-м и 2009-м. Его отец живёт в Кольчугино, недалеко от Александрова. Он приезжал его навещать – и заодно делал какие-то дела, закупал всякие «шмудаки» для своей студии.

Примерно через год после Колиного отъезда я пришёл в офис «Союз-поставки». Там работает друг наш Саша Ершов. Товарооборотом отечественной музыки в сети союзовских магазинов занимается именно он. И Сашка почему-то решил посмотреть, как у них продаются позиции, которые я поставляю «Союзу». Смотрит на монитор своего компьютера, комментирует что-то. Я тоже делаю для себя какие-то выводы.
Дойдя до буквы «о», Саня произносит с нежностью:
«Оркестровая Яма»…
И после грустного вздоха:
- Не продаётся совсем, к сожалению…

В 2009-м Коля приехал с клавишами. Пробыл он здесь недели две. И за это время выступил, если я не ошибаюсь, пять раз. Три концерта я снимал на свою любительскую камеру, большой «творческий вечер» в «Магазине Музыки «Дом Культуры» снимал сам «Дом Культуры». Надеюсь, что у нас хватит сил когда-нибудь сделать из этого DVD.
Пятым был фестиваль в «Б 2». Это был так называемый «D V Party», который устраивали московские дальневосточник во главе с Максимом Веселовым. Ребята попросили меня поторговать на этом мероприятии. Одновременно торговать и снимать тяжело. Но я, всё равно, собирался взять камеру. А Коля говорит:
- Да, не надо. Я буду играть всего две песни.
И я камеру не взял. О чём потом пожалел. Одну из песен Коля играл с группой. По-моему, это были «Зёрна». Хотя точно не помню. Но смотрелось это прекрасно. Сначала Коля сам играл вступление, пел первый куплет, а потом начал ребятами «лирижировать». Причём очень мягко и красиво. В результате получилось очень здорово. Хотя никаких предварительных репетиций не было и в помине. Когда я высказал Коле свой восторг по поводу увиденного, он сказал:
- Да, ладно… Мне не привыкать. У нас там часто так бывает…
И улыбнулся, конечно.

Ну, что ж, ребятки. Пластинку «Песочные часы» мы всё-таки сделали.
«В отсутствии» Автора.
Когда я решил устроить «контрольное прослушивание» заводского тиража у себя на кухне, пришлось мне встать и подойти к окну. Чтобы никто не видел моей физиономии.

Олег Коврига, февраль 2011.


Авторы:
Оркестровая Яма

Оркестровая Яма - Песочные часы

Оставьте отзыв об издании
Имя
Отзыв
Код
Отзывы

Алексей (Пантакрин)

20.04.2023

Яркое послесловие нашего "Мальчика с печальным концом". Спасибо Ковриге, Санычу и Луцкому за работу по звуку и Саше Бею за оформление.
Что написано пером не так просто стереть вообще бесследно!

Рекомендации:


Унесённые Ветки "Летят!"
Отделение ВЫХОД, 2014
350 р. В корзину

Колпаков Александр "Со ту"
Отделение ВЫХОД, 2018
400 р. В корзину

Митьки "Москва митьковская"
Отделение ВЫХОД, 2002
300 р. В корзину

Алиби "Жизнь как подарок"
Отделение ВЫХОД, 2018
400 р. В корзину