CD: Мартынов Владимир, Ансамбль Дмитрия Покровского, Opus Posth "Ночь в Галиции"

Временно нет в наличии 
 

Издательство: Long Arms, 2001

Вес: 100 г.

Описание:
Подарочное издание, jewel box, 20-стр. буклет.


1. ААА ООО ЭЭЭ ИИИ УУУ
2. Пали вои полевые на речную тишину
2.1 Пали вои полевые на речную тишину
2.2 Рефрен (инструментальный)
3. Твои губы — брови тетерева
3.1 Твои губы — брови тетерева
3.2 Рефрен (инструментальный)
4. Ты, это, ветер, ты?
5. На обрыве, где гвоздика
6. Беру в свидетели потомство
6.1 Рефрен (инструментальный)
6.2 Беру в свидетели потомство
6.3 Рефрен (инструментальный)
6.4 Что же, волосы развеев
6.5 Ах, Вила, Вила
7. Всюду тени те, меня тяните
8. Там не та темнота, вы ломите мошек стада
9. Как черный ветер
10. С досок старого дощанника
11. Слышишь, ветер, слышишь ужас
12. Ля ля ля, девушки ля!
13. Поспешите, пастушата!

Авантфолковая инструментальная композиция Владимира Мартынова на тексты Велимира Хлебникова

Ансамбль OPUS POST
Руководель и соло на скрипке: Татьяна Гринденко
Татьяна Гринденко — скрипка
Александр Иваненко — скрипка
Наталья Косарева — скрипка
Людмила Егорова — скрипка
Елена Полуянченко — скрипка
Владимир Метелев — альт
Наталья Понасюк — альты
Никита Кочергин — виоолончель
Максим Козлов — виоолончель
Игорь Солохин — контрабас

Ансамбль народной музыки Дмитрия Покровского
Вадим Кудрявцев
Михаил Корзин
Евгений Харламов — 3, 8
Владимир Дыбский — 5, 6, 10
Павел Кунич
Михаил Степанич
Андрей Самсонов — 6, 8, 10
Мария Черкашина — 10
Ирина Шишикина — 7
Светлана Сорокина-Субботина — 6, 10
Светлана Дорохова — 7, 10
Мария Нефедова — 4, 6, 10
Ольга Юкечева — 2

Запись сделана в Студии Мосфильм, Москва, июнь/июль 1999
Звук: Мария Соболева, Андрей Семенов

"Ночь в Галиции" написана в 1996 году специально для Opus Posth и Ансамбля Дмитрия Покровского. Тексты Велимира Хлебникова ("Ночь в Галиции" и "Лесная тоска"). Вот что пишет в буклете Владимир Мартынов: "К концу средневековья музыка стала изменять своим соседям по квадривиуму — арифметике, астрономии и геометрии. Музыка сблизилась с грамматикой, риторикой и диалектикой — дисциплинами, образующим тривиум, за что и понесла суровое наказание, попав в сети литературы. На протяжении всего нового времени подобно хлебниковской русалке музыка изнемогала и билась в этих коварных сетях".
Все сочинений Мартынова, написанные с середины 70-х, когда он пришел к религиозному служению, поневоле воспринимаются сквозь призму его идей о "конце времени композиторов". Так называется его книга, после которой, как говорит сам Владимир Иванович, многие коллеги перестали с ним здороваться.
Каждый раздел "Ночи..." начинается стандартно — как бы сначала, почти с нуля; разогревается все более частым дыханием фраз и мотивов (так сказать, с равномерным ускорением); и, наконец, обрывается стандартно -на ритмическом полуслове, на неустойчивой гармонии.
Высокая степень типизации мышления, конструктивная монотония дают ощущение "одной и той же музыки", которую крутят перед тобой в разных вариантах. И это, разумеется, не просчеты автора — Мартынов слишком техничный композитор. Это просто-напросто признаки канонического творчества. В первом приближении можно сказать, что Гайдн тоже писал свои последние 12 симфоний — "Лондонских" — по единой схеме. Правда, уже во втором приближении оказывается, что для него она была не схемой, а устойчивым алгоритмом творения (можно, кстати, с большой буквы). Причем более устойчивым, чем те данные, которые обрабатывались согласно этому алгоритму. Третье приближение (впрочем, тоже очень грубое) убеждает в том, что важнейшие события у Гайдна происходят именно тогда, когда алгоритм дает сбои. А поскольку алгоритм (дыхание формы) "первее" данных (музыкального материала), получается, что сами сбои в системе (или нарушения симметрии, или остаток) — это и есть средоточие метода. Я бы назвал его "улыбкой творца" (опять же можно с большой буквы, впрочем, как кому нравится).
Приблизительно такова Гайднова метафизика; она может служить примером естественно сложившегося канонического сознания. Метафизика Мартынова гораздо более осознанная. Поэтому она производит впечатление несколько искусственной (или, мягче, более искусственной) — впечатление, которое усиливается отсутствием того самого остатка. "Ночь в Галиции" нацело делится на метод. Метод не дает сбоев. Творец не улыбнется.
И это тоже понятно. Слепой монах Хорхе из романа Умберто Эко "Имя розы" истово отрицает, что Христос когда-либо улыбался. Мартынов — религиозный художник; возможно, для него нет ничего выше... ну, скажем, метода, системы, алгоритма. Говоря музыкально, слово выше музыки (конечно, при условии, что это слово — не литература, а то можно "понести суровое наказание, попав в сети..."— см. выше).
Вот именно — Хлебников для Мартынова не литература. Вернее, композитор берет богатейший текст Хлебникова не в качестве поэтической основы, а в качестве идейной точки опоры. Он истолкован как совсем иной род словесного творчества, превращен в обширную аллегорию. Это символизм, наступательный, как гортанное архаическое пение Ансамбля Покровского: ночь в Галиции, по словам Мартынова, и есть вся эпоха авторской музыки.
Древний крестьянский календарный фольклор, пляски вокруг "кресла белого песчаника", половые антифоны девушек и юношей, долго поющих раздельно (чисто музыкально, впрочем, вполне целомудренные) — все это, очевидно, обозначает произвол композиторов, бунт этих гордых несмиренных индивидов. Конец же, где рассеивается дохристианский морок (автор говорит о нем как о "естественном течении могучего музыкального истока"), сладок и изящен. Это моралите, подобие нежного гимна новых времен. Забыты языческие заклинания. "Поспешите, пастушата,—/Ни видений, ни ведуний". Наступает эра новой красоты. Идеал этой красоты — некий бесп(и)лотный барочно-классицистский микст наиболее общих формул. К тому времени Владимир Мартынов его уже создал. Было это в Magnificat (рецензию на этот диск см. в "AM" № 1 (36) 2001).
"Ночь в Галиции" впечатляет силой и тонкостью музыкальных мыслей (это именно композиторское искусство!) — и откровенной идейностью, служебностью музыки вообще на уровне разделов формы и их сопряжений. Музыкальная мысль Мартынова бьется, как русалка, в тенетах его идей. Не знаю, запланирован ли этот эффект биения самим композитором, но действует он весьма успешно. Например, поражает соседство, а затем и одновременное звучание псевдокалендарно-фольклорных нарочито примитивных хоровых заклинаний и тончайших канонов у струнных.
Исполнение не оставляет желать лучшего. Похоже, что люди, участвующие в пении и игре, действительно открывают себя "для естественного течения могучего музыкального истока". Только он в итоге почему-то оказывается недостаточно могучим (оговорюсь: для меня). Возможно, виновата запись: здесь тот случай, когда "цифра" съедает энергию исполнителей. Живое же исполнение временами производит действие, близкое к магическому.
Конечно, никакого "отсутствия автора", никакого "конца композитора" нет в этой музыкальной ткани, полнокровной, несмотря на то что составлена она лишь из музыкальных догматов, придуманных автором для собственного пользования. Мартынов именно композитор, а отрицание композиторского творчества — ну... может, фишка у него такая. Мы же знаем, что такое стиль: это человек.


Авторы:
Владимир МартыновOpus PosthАнсамбль Дмитрия Покровского
Велимир ХлебниковТатьяна ГринденкоАндрей Самсонов

Мартынов Владимир, Ансамбль Дмитрия Покровского, Opus Posth - Ночь в Галиции

Оставьте отзыв об издании
Имя
Отзыв
Код

Рекомендации:


Мартынов Владимир "Utopia"
London Philharmonic Orchestra Ltd, 2020
2000 р. В корзину